© АКАДЕМИЯ САМОПОЗНАНИЯ

А.Матурского

 

 

 

Никифоров А.С.

 

ЧЕЛОВЕК и ГОСУДАРСТВО:

ВОКРУГ да ОКОЛО…

 

«Здесь - роза, здесь танцуй»

Гегель

1.

Как я уже сообщал, член-корр. РАН А.Гуссейнов в статье «Что же мы такое?» (журнал «Человек» №2 - 2001) показал, что сверх написанного о человеке Аристотелем в наших знаниях о себе ничего существенного не произошло. И потому в официальной науке представления о человеке совпадают с теми определениями, которые были даны в словарях В.Даля и С.Ожегова. Напомним эти определения. Так у Даля сказано, что "Человек есть каждый из людей; высшее из земных созданий, одаренное разумом, свободной волей и словесной речью" (с. 571). Вполне демократичное определение, из которого хорошо видно, что «все мы люди, все мы человеки». И это прекрасно, потому что никому не обидно, буквально – ни президенту, ни бомжу, ибо все мы от природы одарены разумом, волей и словесной речью. Все! Что называется, от уборщицы - до министра!

Почти то же самое читаем мы и у Ожегова: "Человек есть живое существо, обладающее даром мышления и речи, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда" (с. 763). Разница лишь в том, что здесь человек лишен звания «высшее из земных созданий». Но это «упущение» с лихвой восстанавливает Атеистический словарь: «Человек - высшая ступень развития жизни на земле, социальное существо, производящее орудия труда, преобразующее природу, обладающее сознанием и членораздельной речью» (с. 486). Как видим, и здесь всё по-Марксу: человек есть существо земное и социальное, назначение которого – преобразование природы, для чего он и производит орудия, все более совершенствуя их.

Все эти как бы «научные» (квазинаучные) определения, тем не менее, являются исходной базой для функционирования системы образования (прежде всего, мировой!), в которой человек становится таким вот живым существом, производящим орудия и опосредующим  при помощи их окружающую природу.

Однако, еще известно, что человек есть «образ и подобие божье», но что это такое, толком объяснить не умеет никто, и потому ни одна из мировых систем образования не умеет создать этот образ в повседневной практике бытия. Предложение Маркса к «свободным и независимым умам» создать образ «теоретического человека», пригодного создать себе человеческие условия жизни, то есть построить социализм, похоже, так и не было услышано ни теми, кому оно было адресовано, ни теми, кто имеет к этой теме отношение – ни учеными-теоретиками, ни философами. В итоге, социализм будто бы построили, а человека под него - так и не смогли.

Из этой неопределенности прямо вытекает озабоченность футурологов уже ближайшим будущим человечества. Однако следует отдать должное, что наряду с повсеместным пессимизмом иногда слышатся голоса, хотя и редкие, но все же с оптимистическими интонациями. И громче всего, пожалуй, они слышатся из-за океана – из главной страны, представляющей Новый Свет. Так в книге «Что нас ждет в 90-е годы?» американцы Д.Нэсбитт и П.Эбурдин свои оптимистические ожидания связывают с решением проблемы человека и пишут: «Самые удивительные открытия ХХI в. будут сделаны не благодаря развитию науки и техники, а благодаря тому, что мы по-новому оценим само понятие “человек”» (с. 15). Иначе говоря, ученые констатируют, что человек уже наелся «науки и техники» так, что и не продохнуть, в то время как сам он, ради которого всё это делается, пребывает в состоянии самоотчуждения. Человек отчужден от самого себя, ибо до сих пор не оценил себя адекватно – ни теоретически, ни практически. Попытки Даля и Ожегова спасти положение в области самопознания показывают только, что в обоих случаях был дан образ человека эмпирического, то есть срисованного с живой натуры, а не с его естественной природы, если хотите, не с его идеального образа, в котором он продолжает оставаться загадкой как «образ божий».

Остается напомнить, что в известной программе «Америка 2000: стратегия образования» опять же американскими стратегами был задан и важнейший ориентир, причем не столько для общественного мнения, сколько для «творческого гения» Америки. Там можно прочесть: “Эта национальная программа США есть попытка подвигнуть общество к осознанию двух вроде бы простых истин. Во-первых, что сложность проблем, с которыми Соединенные Штаты входят в XXI век, требуют смены типов образования, создания новой генерации школ. И, во-вторых, что средством развития страны является не экономика, не политическое устройство, рынок, частная собственность, право, военная мощь или еще что-то, а только нового качества образование” (“УГ” №17/1992).

Две «вроде бы простые истины». Это - осознание обществом того, что средством развития страны является только нового качества образование, и что проблемы, с которыми мир входит в новое тысячелетия, имеют решение только в модернизации системы образования. На самом же деле из цитаты отчетливо видно, что есть только одно средство решения старых проблем – совершенствование системы образования для совершенствования человека, а через него и совершенствования общества. И другого пути ни у науки, ни практики просто нет. Поэтому и требуется по-новому оценить само понятие “человек”, после чего должна последовать смена типов образования с созданием новой генерации школ. Казалось бы всё предельно ясно.

Кроме одного пустяка. Того, что и А.Гуссейнов в поисках ответа на вопрос «Что же мы такое?», так и не найдя сказать ничего обнадеживающего, наконец, честно признался, что это и к лучшему, поскольку в противном случае придется сворачивать всю науку, ибо «все науки есть в той или иной степени науки о человеке». Отсюда напрашивается вопрос огромной важности: разве можно оставить всю науку без хлеба, которым она кормится через незнание человека?! И здесь же попутный вопрос: как долго российская наука собирается кормиться на этом незнании человека как Человека? Неужели это будет продолжаться вечно? Но тогда  и милиции выгодно, чтобы были хулиганы, и медицине, чтобы были больные, и армии, чтобы были враги. Чтобы было чем оправдывать увеличение на их содержание финансовых вложений.

А как же тогда связать всё это с надеждой футурологов США на «оценку по-новому самого понятия “человек”»? Не означает ли позиция Гуссейнова, что российская наука приготовилась ждать у моря погоды? То есть, когда это заветное «понятие» родится в головах заокеанских мудрецов, которым не так уж и важно, кто сформулирует это новое понятие? Здесь гораздо важнее сообразить другое: по-Гуссейнову, для нашей науки подобное открытие станет скорее надругательством, но разве она потерпит такое надругательство над собой и/или над «человеком» без её санкции? Или без указания Президента? Да ни в жизнь! Как это: – без команды сверху?!

 

2.

Однако, как полагал Л.Толстой: «Невозможно остановить идеи, время господства которых пришло!» Приглашение Н.Бакумцевым посетителей сайта АТ на симпозиум и краткое описание тем, которые предлагается на нем рассмотреть, лучше всего  свидетельствует, что это время пришло! Ибо без решения проблемы Человека уже сегодня человеку «ни туды и ни суды» - ни в науке и ни в технике, ибо весь этот Научно-технический Прогресс вопреки желаниям его старателей оборачивается против самого человека. В таких условиях человеку как воздух нужно осознание самого себя, хотя бы уже только для того, чтобы быть хозяином положения и держать под контролем ситуацию. А чтобы познать самого себя ему, как каждому индивиду, нужно определиться с понятием, что такое он сам, ибо иначе он так и не узнает, что такое «новое понятие “человек”». И вот, встав на место этого не знающего, что такое человек, но познающего себя индивида, я, имярек, начинаю формулировать это новое «понятие». И пишу: «Понятие “человек” есть философская категория, определяющая каждого разумного и здорового, трудолюбивого и одаренного волей индивида Личностью, гармонично развитой в интеллектуальном, физическом и духовно-социальном отношении».

Как видим, наше определение дано не «каждому из людей», а исключительно лишь понятию “человек”, что отнюдь не одно и то же. Другое дело «вписать» в это определение выпускника нашей высшей школы. И потому теперь, я, имярек, позволю себе перейти к толкованию данного определения, для чего придётся обратиться к изображению символа этого понятия, пользуясь результатами своих предыдущих работ. Итак:

«Каноны Человека (по-Матурскому)»

 

 

Фиг.1

 

Таким образом, при определении понятия человек мы избавились от натуры, то есть пишем свое понятие не через описание имеющегося человеческого материала, а через представление человека в философских категориях, в которых термин «человек» может быть выражен как философское понятие, как явление теоретическое. И только после этого представления мы можем переходить к рассмотрению того, насколько человек-натура соотносится с человеком-понятием, выраженным через философскую категорию. Говоря иначе, мы теперь имеем возможность выяснять, насколько «человек реальный» соответствует «человеку теоретическому», что для творческого ума уже само по себе становится небезынтересным занятием. Но и здесь мы видим, что в этом нашем определении под понятие «человек» подпадает не «каждый из людей», а только Личность, гармонично развитая в интеллектуальном, физическом и духовно-социальном отношении. Отсюда же становится ясно, что важнейшими критериями понятия «человек» становятся критерии, определяющие его как Личность (термин, научный статус которого до конца тоже не определен, - об этом мы ещё поговорим). Но и здесь, в качестве критериев Личности названы не «натура», а опять же философские понятия, которые относятся к сфере интеллектуального, физического, духовно-социального. Заметим только, что и в этих сферах пока царят неопределенности, то есть не до конца понятые и не определенные понятия, особенно же это касается таких понятий как «интеллектуальное» и «духовно-социальное».  

 

3.

Наконец, следует сказать подробнее и о таком понятии как «Личность». Толкование этого термина имеется во многих справочниках, в том числе и одно из пространных - в Кратком психологическом словаре (М., 1985). У Даля «личность» это – «лицо, самостоятельное, отдельное существо» (с. 259). У Ожегова это – «человек как носитель каких-нибудь свойств, лицо». Зато в психологии Личность определяется достаточно глубоко, но мы приведем лишь начальное: это «есть системное качество, приобретаемое индивидом в предметной деятельности и общении, характеризующее его со стороны включенности в общественные отношения». То есть у психологов статус Личности определяется её включенностью в общее дело, и если этой включенности не обнаруживается, то, наверное, будут трудности и при определении в ином человеке Личности. И это, наверное, справедливо, поскольку и здравый рассудок подсказывает, что далеко не всякому индивиду приличествует такое понятие как Личность (ибо не «каждому из людей» присущи «системные качества» и включенность в общее дело). И еще: у психологов «Личность – это есть Я-концепция», то есть человек предстает Личностью, только в случае, если он осознаёт своё человеческое «Я».

Наиболее подробное определение Личности я нашел в Энциклопедическом философском словаре (М., 1989). Не буду его приводить здесь полностью, но несколько ключевых моментов можно процитировать, начиная с определения. «ЛИЧНОСТЬ, общежитейский и научный термин, обозначающий: 1) устойчивую систему социально-значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности; 2) индивидуального носителя этих черт как свободного и ответственного субъекта сознательной волевой деятельности». Здесь тоже видно, что определение пишется с натуры, с «общежитейского» представления. Не проще ли было сказать, что понятие «личность» есть философская категория, определяющая человеческого индивида как: 1) …; 2) …, и так далее, по тексту? Но цитирую далее: «Проблема личности в философии – это прежде всего вопрос о том, какое место занимает человек в мире, чем он фактически является и чем он может стать, каковы границы его свободного выбора и социальной ответственности. Хотя отдельный человек не властен над результатами совокупной общественной деятельности, он всегда обладает свободой выбора и именно этот выбор конституирует его как Личность». И ещё: «… В философии нового времени, начиная с Декарта, распространяется дуалистическое понимание Личности, на первый план выдвигается проблема самосознания как отношения человека к самому себе; понятие “Личность” практически сливается с понятием “Я”, тождество личности усматривается в ее сознании. По Канту, человек становится Личностью благодаря самосознанию, которое отличает его от животных и позволяет ему свободно подчинять свое “Я” нравственному закону».

А вот ещё одно любопытное место: «В ходе развития философского мышления уточнялись и дифференцировались отдельные проблемы исследования Личности: её биологические и социальные детерминанты, степени свободы Личности по отношению к природе, обществу и самой себе…». На мой взгляд, это место особенно показывает, что во всей философии нового времени (с Декарта), продолжает господствовать дуалистическая точка зрения, а после Маркса именно она и закрепилась в качестве биологической и социальной детерминант. При этом под биологическим аспектом Личности понимается физическое тело человека, а под социальным – его душа и разум. Можно еще много раз перечитать определения Личности во всех этих словарях, но нигде вы не найдете упоминания о космической составляющей окружающей человека среды, а значит и об интеллекте человека тоже ничего не найти. Вот этот факт и есть еще одно подтверждение того, что в объяснении философами природной потенции человека остается упущенной, может быть, важнейшая её составляющая: космос и интеллект. Всё это на наш взгляд и является первой и главной причиной самоотчуждения человека от своего подлинного “Я”, и что принуждает именовать его «черным ящиком». Хочется верить, что трехцветная картинка «Каноны человека по Матурскому» (Фиг. 1), продолжившая идею известного изображения как «каноны человека по Витрувию», может стать вещью, столь необходимой для восполнения обозначившегося пробела в исследовании природной потенции человека, то есть тем недостающим звеном, которое способно соединить все знания о человеке в одну цепь. «Ухватившись за которую...», можно тащить весь груз социальных проблем.

 

4.

К вопросу о Личности хочу добавить, что этой темой занимались великие умы прошлого. Для примера приведу некоторые мысли П.Флоренского о тождестве вещи и понятия о ней из его рассуждений о Личности. Он пишет: «…определение тождества, чем оно строже, тем отчетливее обособляет в свой предмет тождество признаковое и тем решительнее исключает из рассмотрения своего тождество нумерическое; при этом оно имеет дело исключительно с вещами. Напротив, когда считаются с тождеством нумерическим, то тогда могут лишь описывать его, пояснять его, ссылаясь на источники происхождения идеи тождества, и при этом названный источник, названное первотождество находят в недрах живой личности. Естественно, что иначе и быть не может. Ведь нумерическое тождество есть глубочайшая  и, можно сказать, единственная характеристика живой личности. Определить нумерическое тождество – это значило бы определить личность^8*. А определить – это значит дать понятие. Дать же понятие личности невозможно, ибо тем-то она и отличается от вещи, что в противоположность последней, подлежащей понятию и поэтому «понятной», она «непонятна», выходит за пределы всякого понятия, трансцендентна всякому понятию. Можно лишь создать символ коренной характеристики, или же значок, слово, и, не определяя его, внести формально в систему других слов и распорядиться так, чтобы оно подлежало общим операциям над символами, «как если бы» было в самом деле знаком понятия. Что же касается до содержания этого символа, то оно не может быть рассудочным, но – лишь непосредственно переживаемым в опыте самотворчества, в деятельном самопостроении личности, в тождестве духовного самопознания. Вот почему термин «нумерическое тождество» есть лишь символ, а не понятие» (П.Флоренский. Оправдание Космоса. М.,1994, с. 80-81).

Заметим, что в этом абзаце слово «личность» автором отмечено значком 8*. То, что сообщается в примечаниях к слову с этим значком, вполне достойно того, чтобы его тоже привести здесь: «…Идея противоположности вещи и личности положена в основу новейших философем  Анри Бергсона и Вильяма Штерна. Но ни в первой своей редакции, ни во второй мысль не имеет силы пробиться сквозь, правда, хотя и не механи<сти>ческий, но, однако, и не личный витализм. Упомянутые нами философемы – не более как виталистический онтологизм, и доказательством этому может служить хотя бы одно то, что даже в более персоналистической из них, в системе В.Штерна, делается попытка определить личность. Этого одного достаточно, чтобы убедиться в безличности этой философемы. Почему же так вышло? Мне думается, потому, что оба философа, хотя и тяготятся вещностью, неразрывно связанной с рационализмом, однако не решаются открыто порвать с этим последним, т.е., другими словами, не осмеливаются на подвиг веры. Недовольные рассудком, они все же хотят как-то незаметно и без скандала ускользнуть из его царства, делая вид, что продолжают его дело. И тому и другому чужд трагический момент, ну, а с благодушием, «по-хорошему», рассудка не преодолеть. И вот оказывается  на деле, что  Бергсон  почти не говорит о личности – и это наиболее благоразумная позиция! – а Штерн, испещривший свою книгу словом “Person”, определяет личность, т.е., значит, считает ее за что-то уловимое рассудком, и понятие «вещь», тот рассудок в рассудке, объясняет через противоположение  понятия личности. Впрочем, вот определение личности, данное В.Штерном: «Личность есть такое сущее, которое, несмотря на множественность своих частей, образует реальное, своеобразное и самоценное единство и, в качестве такового, несмотря на множественность своих частичных функций, осуществляет единую целеустремленную самодеятельность. Вещь есть контрдикторная противоположность личности. Она есть такое сущее, которое, состоя из многих частей, не обладает реальным, своеобразным и цельным единством и, выполняя многие частичные функции, не осуществляет никакой единой целестремительной самодеятельности…» (с. 110-111).

Таким образом, мы убеждаемся, что П.Флоренский полемизирует с  «новейшими философемами» того времени, в которых известными западными философами уже делались попытки определить личность. Результаты этих попыток он отвергает, уличая в безличности сами эти философемы. И что же остается нам после того, как мы ознакомились с некоторыми «личностными философемами»? (К коим можно добавить еще Э.Ильенкова: «Личность - это совокупность отношений человека к самому себе как к некоему «другому» - отношений «Я» к самому себе как к некоторому «НЕ-Я»; и В.Налимова: «Личность - это спонтанность». Или «Личность – это интерпретирующий себя текст»)? Разве они не оказываются в том же ряду, с которым полемизирует наш Философ?

Но давайте вернемся к тому месту в тексте Флоренского, который дан после слова, отмеченного значком 8*, и до конца абзаца. И выделим его иным шрифтом. Разве не адресовано оно именно  нам, в помощь нашим усилиям, в нашу статью? Итак, читаем еще раз:

«А определить – это значит дать понятие. Дать же понятие личности невозможно, ибо тем-то она и отличается от вещи, что в противоположность последней, подлежащей понятию и поэтому «понятной», она «непонятна», выходит за пределы всякого понятия, трансцендентна всякому понятию. Можно лишь создать символ коренной характеристики, или же значок, слово, и, не определяя его, внести формально в систему других слов и распорядиться так, чтобы оно подлежало общим операциям над символами, «как если бы» было в самом деле знаком понятия. Что же касается до содержания этого символа, то оно не может быть рассудочным, но – лишь непосредственно переживаемым в опыте самотворчества, в деятельном самопостроении личности, в тождестве духовного самопознания. Вот почему термин «нумерическое тождество» есть лишь символ, а не понятие».

Ясно, что после этих слов Великого Философа хочется немедленным образом воспроизвести здесь наши Знаки и Символы и обнаружить почти полное их совпадение  со  всеми  основными  пунктами  воспроизведенного  фрагмента.

 

5.

То есть теперь нам осталось сравнить смысл наших «канонов» с теми определениями человека и личности, что были приведены выше. Уже из простого сравнения видно, что все «классические» определения человека не выдерживают критики, поскольку хорошо видно, что новорожденный человек, получивший метрику о регистрации его как нового гражданина страны и приобретшего Ф.И.О., не обладает ни словесной речью, ни разумом, ни свободной, наконец, волей. Отсюда выходит, что новый человек вовсе и нечеловек ещё. Всё это пока ему только приписано Далем, Ожеговым, а потом и другими советскими учеными. Из этой посылки можно предположить, что все эти определения человека носят квазинаучный характер, ибо относятся к тому состоянию человека, когда он уже стал действительной Личностью, а не просто человекоподобным «существом на двух ногах, с одной головой и без перьев» (как когда-то говаривал не без известной доли сарказма Платон). И потому можно утверждать, что от человека рождается всего лишь только человеческое дитя, но чтобы ему стать человеком, Личностью, необходимы соответствующие условия. А если точнее, насколько он станет человеком, этот вопрос прямо зависит от того, в какой стране он родился. Не зря ведь источники говорят, что когда Платона спросили, как сделать человека счастливым, его совет был умопомрачительным: «Для этого ему надо родиться в счастливом государстве».

 Кто-то здесь понимающе улыбнется или поморщится как над милой глупостью, но если вдуматься, то и в этом «совете» можно найти долю истины. Ведь для ребенка первым «государством» является его семья. По-Толстому, есть счастливые семьи, а есть и несчастливые, причем, в отличие от несчастливых  семей все счастливые – одинаковы. Причина одна – воспитание, которое, уже по Платону, бывает настоящим или ненастоящим, то есть ложным. Поэтому он и учит: «Человек есть существо самое кроткое и божественное, если он будет укрощен настоящим воспитанием; если же его не воспитывать или давать ему ложное воспитание, то он будет самым диким животным из всех, кого производит земля». И ещё: «Ошибочно полагать, будто крупные преступления и крайняя испорченность присущи только людям посредственным.  Они - результат  пылкой  натуры, испорченной воспитанием. Именно наиболее одаренные души при плохом воспитании становятся особенно плохими». Если учесть известное мнение, что семья является элементарной ячейкой общества (стало быть, и государства), то счастливые семьи и счастливых людей воспитывает и воспроизводит именно государство. Другого источника счастья у человека просто нет, ибо как учит тот же Платон: «Государство подобно человеку, а человек - государству; справедливость в человеке и в государстве одинакова, поэтому нравственно совершенным человек может быть только в правильно организованном государстве».

И невольно задаешься вопросом: как получается, что в одном и том же государстве сплошь и рядом со счастливыми семьями буквально загибаются от мучительных страданий семьи несчастливых? И как назвать такое государство? Полу-счастливым? Полу-несчастным?

Поэтому приходится вновь обращаться к нашей символике, чтобы глубже понять причины того и другого, но в которой лишь логика цвета позволяет не только разъединить и обозначить каждую из трех сущностей человека своим цветом, но потом и рассмотреть подробнее каждую из них опять же при посредстве девятицветного спектра.   

 

6.

Космонавты рассказывают, что из иллюминаторов космической станции во всем космосе нет прекраснее зрелища, чем планета Земля, предстающая перед их взором во всем своем цвете. И именно поэтому создается впечатление, что Земля представляет собой живой организм. Живой Космос, который мы видим ночью, тоже имеет цвет, доказывающий тем самым, что он – живой. Даже когда Живая природа погружается в вечерние сумерки, а утром возвращается в дневное состояние, оба эти события знаменуются живой игрой цвета во время вечерней и утренней зари. Поэтому же нет ничего удивительного, что имя библейского первочеловека имеет название Адам, что означает цвет.

В даосизме есть знак, символизирующий единение двух противоположных начал: «инь» и «ян».  Он представлен двумя цветами – черным и белым. Под символом этого двуцветного знака собираются разные семинары, конференции, всевозможные мероприятия, существуют философии, восхищающиеся мудростью этого символа. Однако если вдуматься, то это всегда всего лишь философские спекуляции, основанные, скорее, на незнании истинной природы человека, чем на знаниях некой мудрости, сокрытой от непосвященных. Отсюда же и предпочтение китайской мудрости перед всеми другими национальными философиями, доходящее иногда до фанатизма.

И лично мне остается только удивляться, что в познании человека у современной науки до сих пор нет доверия, когда я пытаюсь представить ей свои соображения по объяснению природы человека, основанные на знамении цветов радуги – на спектре. А ведь моя первая попытка была в 1995 году, когда я, будучи соискателем ученой степени кандидата философских наук, представил свои соображения научному руководителю – доктору философии кафедры культурологии УрГУ. Вдоволь посмеявшись тогда над моей «метафизикой», он предложил мне свою тему, после чего я отказался не только от его темы, но и утратил надежду, что науке будут когда-либо мои соображения нужны, что вообще она способна их принять. Могу только добавить, что все свои соображения тех лет я оформил в брошюры, которых оказалось (почему-то) числом пять, а их содержание поместил в Интернете на своем сайте <www.matursk.narod.ru/index.html> как свое первое «Пятикнижие Матурского». (Первое, ибо через 10 лет появилось ещё одно).

И когда сегодня я читаю, что человек есть «черный ящик», я сразу вспоминаю того профессора, который точно знал, что «сущность человека не  есть некий абстракт», состоящий из цвета, а есть «…ансамбль всех производственных отношений». Вот с тем «ансамблем» наука и живет по сей день, не желая отступить ни на йоту от марксистского определения сущности человека. И все попытки исследователей сдвинуть науку с этой мертвой точки оказываются безрезультатными…

Например, ученые физико-технического института в Москве, исследовав “смысловую архитектонику личности”, получили “неожиданный” результат: “Незнание человека - это, быть может, самое сильное незнание современной науки”. И далее словами профессора В. Налимова  сообщается  резюме:  “Незнание фундаментального в природе человека свидетельствует о всей несостоятельности современной науки, а может быть, и всей культуры, образуя самый большой тормоз для ее гармонического развития”. (В. Налимов. Спонтанность сознания. 1989. с. 224). “Человек есть тайна”, - записал в дневнике в XIX в. Ф. Достоевский. “Человек есть животное”, - сокрушается к середине XX в. Тейяр де Шарден в “Феноменологии человека”. “Важнее всего для человека быть самим собой” - размышляет в XVI в. М. Монтень. “Человек есть единственное на земле существо, которое не хочет стать самим собой”, - возражает ему А. Камю в XX в. И вот мы видим, что даже и в XXI веке для науки человек остается бесцветным – и потому всего лишь «черным ящиком».

А ведь когда я писал свое первое Пятикнижие (1994-1997 гг.), я исходил только из логики цвета. Лишь через десять лет я наткнулся сначала на «вечный завет» в книге Бытие с его знамением «радуги в облаке над землею», а только потом, в 2007 году, - на Ницше и его «радугу как мост и ступени, ведущие к сверхчеловеку». После чего я понял, что все эти вещи в моем информационном поле возникли не волей обыкновенного случая, а сошлись вполне закономерно. «Кто ищет - тот найдет!» и «Чему быть - того не миновать!». Именно поэтому я и свидетельствую…

 

7.

В первую очередь я свидетельствую о том, что мне увиделось за символикой цвета  в символе человека (Фиг. 1). Оказалось, что в своих изысканиях и построениях я вышел на спектр луча солнечного цвета, в котором, как известно со времен Ньютона, «каждый охотник желает знать где сидит фазан». К этим семи цветам я только добавил еще два цвета, символизирующие участки спектра с инфракрасным (белый цвет) излучением и ультрафиолетовым (черный цвет), открытыми, как известно, в самом начале 19 века (после Ньютона). Когда я, выделив космическое начало фиолетовым цветом, биологическое – зеленым, а социальное – красным, и под каждым цветом расположил еще и их подробности, я понял, что вышел на необычайно красивое и гармоничное зрелище, представляющее собой силовые поля внутреннего потенциала природы человека теоретического и человека …практического.

 

Каноны внутреннего потенциала природы человека практического

(по-Матурскому)

 

Фиг.1

 

 

Если было сказано, что в понимании человека ученый мир остается на уровне Аристотеля, то с Аристотеля и придется продолжить наши мнения. Да, “Человек есть существо политическое”, - вслед за Платоном повторяет Аристотель, для которого, как известно, “истина всего дороже”. Для него государство есть “форма  человеческого общежития, цель которого состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо”. Философ настаивает, что это есть “совершеннейшая форма жизни”, “среда счастливой жизни”, которая служит “общему благу”. По сути, как и у Платона, государство начинается с семьи, которая и есть “первая естественная форма общежития, не изменяющаяся во все времена человеческого существования”. И у Аристотеля центральной идеей государства, как и семьи, является достижение общего блага через воспитание подрастающего поколения, через воспитание гражданина, которое становится первой задачей «политии» (политики).

Но у Аристотеля две программы: минимум и максимум. Программа-минимум ставит своей целью воспитание всех граждан, чтобы они обладали добродетелью гражданина - умением повиноваться властям и законам. Программа-максимум простирается только на правителей: для умения властвовать необходима не только добродетель человека, ибо власть имущий должен быть нравственно совершенным, поскольку все несовершенства полисов происходят, по мнению философа, от несовершенства правителей.

Таким образом, можно говорить, что речь идет об общем правителе: не только общежитие (город, государство) определяет те или иные качества человека, но и качества отдельного человека способны определять качество этого общежития (города, государства), непосредственно влияя на него.

Аристотель различает государства тем, в чьих руках власть: у одного лица, у меньшинства или у большинства. Однако и одно лицо, и меньшинство, и большинство могут править “правильно” и “неправильно”. Поэтому получается всего шесть форм правления: три правильные - царство, аристократия и республика; три неправильные - тирания, олигархия и демократия.

По-Аристотелю, при царстве, являющемся древнейшей формой политического устройства, “первой и божественной формой”, допускается наличием в государстве “превосходнейшего человека”, который по своим качествам, превосходящим всех людей, как бы поднимается над законом: “Он бог между людьми, он закон и пытаться подчинить его закону смешно”. Аристотель утверждает, что “такие люди в государствах суть вечные цари их”, и что если таковой человек окажется в государстве, что случается, однако, крайне редко, то “остается только повиноваться такому человеку”, обычно же “человек подвержен страстям, и поэтому его человеческая природа испорчена”.

Однако здесь и возникает вопрос: если человеческая природа испорчена, то где хранится тот эталон, в сравнении с которым в этом было бы можно убедиться? Ответа на этот вопрос мы не находим ни у Платона с Сократом, ни у Аристотеля…

Этот эталон мы нашли у Витрувия, а точнее, в его «канонах пропорций человеческой фигуры», добавив в эти каноны самую малость – цвет. Как говорится: «И сразу всё встало на свои места»! – Ибо мы увидели божественное в человеке и человеческое в боге: Бога - в Человеке и Человека - в Боге. «В начале было Слово» - учит нас библейская заповедь, и мы выделяем это начало фиолетовым цветом (Фиг.1). Но «Суди о человеке не по Словам его, а по Делам его» - учит нас другая заповедь, и мы выделяем это начало красным цветом. Так биологическое начало человека (зеленый цвет) оказывается неотделимым от его космического и социального начал. И в этом – суть идеи его триединства, описываемой известной «формулой триединства»: Я = a + bi = 1 + 2i = i +1 + i = 3. (Вот оно – «нумерическое тождество» человека, о котором вел речь П.Флоренский!). Известно также, что под этими тремя цветами в спектре располагаются другие, которые и позволяют увидеть, что таится за каждым из них. Всё, что удалось нам рассмотреть, мы и отразили в своей таблице.

Наконец, будет уместным вспомнить еще одно изречение Аристотеля, коль наши знания о человеке остановились на нём. Уже в свое время он учил: «Человек, располагающий опытом, оказывается мудрее тех, у кого есть любое чувственное восприятие, но человек, сведущий в искусстве, мудрее тех, кто владеет опытом»! Именно так, поскольку в овладении искусством и кроется интеллектуальная мощь человека. И ещё он же: «Искусство и воспитание имеют целью то, чего человеку недостает от природы»! Мы скажем так: человеку от природы недостаёт быть Человеком, Личностью – это достигается исключительно через воспитание в человеческом индивиде Личности, гармонично развитой в интеллектуальном, физическом и духовно-социальном отношении.

Отсюда – общий вывод: правильная организация государства – в правильной организации интеллектуального воспитания, физического развития и духовно-социального образования Человека.

Видит Бог, в этом и состоит Основной Закон Государства.

Государства XXI века!

15.04.08.

 

© Никифоров А.С. «ЧЕЛОВЕК и ГОСУДАРСТВО:  ВОКРУГ да ОКОЛО…» - 2008.

 

Продолжение следует…